Кирилл Мартынов. Конец оффлайна: что будет с миром, где нет ничего кроме интернета
- Вкладка 1
Тема моего выступления обозначена как «Конец оффлайна», и мне хочется поделиться с вами несколькими соображениями по поводу того, в какой мир мы попали и чем нам всем это потенциально грозит, либо, наоборот, что это нам всем сулит. Это история о том, что в какой-то момент интернет был совсем маленьким, но потом начал расти и стал очень большим. В итоге все идет к тому, что ничего, кроме интернета, не останется. Давайте подумаем, как это может произойти, какие здесь могут быть направления движения и чем это все может кончиться.
Вчера на дебатах кто-то сказал, что когда-то человек бежал в виртуальный мир, в интернет для того, чтобы избавиться от тяжелой жизни, а теперь мы бежим из интернета. То есть когда мы устаем от интернета, мы вспоминаем, что есть настоящая жизнь, и это такое небольшое убежище, где еще можно спрятаться от интернета. Скоро спрятаться, возможно, будет негде.
Первый сюжет, о котором тут нужно рассказать, как мне кажется, это история о том, что, в общем, мы попали в будущее и не очень заметили, как мы это сделали. Есть книжка Пола Майло, которая на английском называлась «Куда вы дели наши летающие автомобили?», а на русском – «Что день грядущий нам готовил?». Книжка очень забавная. Человек посмотрел, как в ХХ веке ученые, философы и другие серьезные люди представляли себе будущее – будущее экономики, связи, семьи, работы и далее по списку. Судя по тексту Майло, почти никто ничего не угадал.
Если вы посмотрите классический science-фикшн, там в основном речь шла о том, что сейчас мы должны проводить какой-нибудь семинар на кольцах Сатурна. Всем почему-то казалось, что это очень классная идея – человек со всем своим барахлом должен сесть в космический корабль, и, пусть ему там неудобно, плохо, тесно, но все равно он должен полететь сначала на Марс, потом еще куда-то. Была идея о том, что мы должны использовать космическую программу. А вторая важнейшая идея была в том, что у нас всех должны быть летающие автомобили. Эта обсессия научной фантастики и футурологии ХХ века по поводу летающих автомобилей – вещь тоже чрезвычайно загадочная. Почти во всех сюжетах, начиная со «Звездных войн» и «Пятого элемента» и заканчивая сиквелом «Blade Runner», нам показывали летающий автомобиль. То есть надо просто смотреть время от времени за окно, и если мимо не пролетает автомобиль, значит, мы не в будущем.
На самом деле, мы попали в будущее, о котором футурологи ХХ века вряд ли могли мечтать, и почти никто его не предсказал. Но поскольку мы были участниками этого быстрого перехода, мы этот процесс не очень заметили. То есть мы как бы вляпались в будущее, не успев это осознавать, потому что были внутри этого процесса. И тема, к которой здесь стоит обратиться, это тот факт, что у любого подростка в кармане лежит смартфон, через который он может получить доступ если не ко всем данным, накопленным человечеством за всю его историю, то по крайней мере к тем данным, которые находятся в открытом доступе. Это на самом деле гораздо более сумасбродное и сумасшедшее будущее, чем любой летающий автомобиль. Просто мы привыкли, и смартфон не кажется такой уж фантастической вещью. Мы связаны со всем миром и можем найти любую информацию практически мгновенно. Сущие пустяки. Никто не обратил на это особенного внимания. И, судя по всему, мы и дальше будем участвовать в этом совершенно безумном революционном процессе и не будем обращать на это особого внимания. Но что может быть дальше? И что происходит уже сейчас?
Прежде всего, хотел сделать замечание по поводу тезиса, что мы бежим из интернет-жизни, чтобы немножко отдохнуть в реальности. Мне кажется, сейчас старое разделение на оффлайн и онлайн практически не имеет смысла, потому что любой оффлайн опосредован огромным количеством онлайна, и наоборот. То есть идея того, что есть виртуальное и есть реальное, в современном мире не имеет почти никакого значения. Сейчас я показываю слайды к лекции, которые лежат на сервере где-нибудь в Калифорнии, а когда вам станет скучно, вы откроете свои серверы, в своих смартфонах, и в принципе ничего оффлайнового на наших глазах практически не происходит. То есть история о том, что оффлайн кончится, уже началась – мы просто ее не вполне замечаем, как не заметили большую красивую историю насчет смартфонов.
Интернет опосредовал все. Это значит, что если у вас есть семья, то у вас, наверное, есть домашний чат, в котором вы общаетесь – типа, что купить. Как жить семейной жизнью без интернета? Если вы учитесь, то учитесь вы тоже при помощи интернета – через интернет вы получаете задания, через интернет ищете информацию. Если вы работаете, то работаете вы в интернете, и если вы занимаетесь творчеством, то это творчество тоже связано с интернетом. То есть тезис простой – в принципе любое действие современного человека в последние годы и тем более в 2017 году опосредовано так или иначе интернетом. Очень трудно сходу найти действие, которое не опосредовалось бы интернетом.
Мы постоянно говорим в абсолютно бытовом ключе про конец чего-нибудь – бумаги, бумажных средств массовой информации, бумажных книг, телевидения. Это сейчас активно обсуждается. И мы постоянно говорим, что что-то кончается, потому что – интернет. Тоже простая мысль – если вы школьник в конце 80-х годов, то у вас школа – фактически единственный источник информации о мире. Ну еще библиотека. То есть вы приходите, и вам учитель говорит, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца. Сейчас вы приходите в школу, вам говорят, что Земля круглая и вращается по орбите вокруг Солнца, вы сразу идете в Википедию: «Так, так, а орбиту-то неточно описали. Орбита представляет собой эллипс». Как тут возможно преподавать? Поэтому когда мы говорим о конце школы, конце бумаги, конце телевидения, хорошо бы нам понять, во что это все может вылиться с логической точки зрения.
Самые разные источники выделяют четыре тенденции, которые существуют уже сейчас и которые через год, пять, десять лет грозят погрузить нас в какую-то еще более продвинутую интернет-реальность. Есть совершенно замечательный термин – permanent connection, то есть сейчас у вас есть ситуация, когда вы вне доступа. Представьте себе, что через пять лет люди не будут вне доступа никогда. Потому что это будет экономически нецелесообразно, неудобно и везде будет доступен спутниковый интернет, дальнобойный wi-fi и так далее.
Кстати, очень интересно, как у нас две тенденции развиваются в противоположные стороны – в то время как во всем мире вводится permanent connection, в России вводится Роскомнадзор. В какой-то момент они сталкиваются, и что-то мне подсказывает, что битва будет не в пользу Роскомадзора. Я представляю такой стимпанк, в котором Google вывешивает в стратосфере свои шары и раздает дальнобойный wi-fi в любой местности, а ржавые советские истребители типа МиГ-29 взлетают и сбивают эти шары, потому что это нарушение суверенитета и не надо нам wi-fi тут раздавать, у нас свои традиции.
Подумайте – мир, где нельзя будет выключиться, уйти в оффлайн просто потому, что все постоянно будут подключены. Любая вещь, к которой мы прикасаемся, находится в интернете постоянно, 24х7. Такие технологии сейчас продвигаются Facebook и Google. Мы вчера говорили про их монетизацию на примере аккаунтов умерших людей, и Facebook и Google заинтересован в том, чтобы вы проводили в интернете как можно больше времени и как можно больше оставляли там данных, которые потом можно продать работодателям. Никакого оффлайна не будет просто потому, что ведущие игроки в интернете обеспечат нас пожизненно бесплатным всепроникающим интернетом.
Вторая тенденция – сейчас много говорится про виртуальную реальность. Но мне больше нравится термин «дополненная реальность», потому что она как раз показывает идею полного объединения старого оффлайна и старого же онлайна. Дополненная реальность – это ситуация, когда ваше тело находится здесь, но при этом вы видите вокруг себя не только наши светлые лица, но и еще какую-нибудь ценную информацию. Например, у меня есть FindFace, и, глядя на кого-нибудь, я сразу вижу все его профили в соцсетях и могу поддержать с ним разговор на те темы, которые ему интересны. Меня дополненная реальность невероятно пугает – и радует идея о том, что было бы, если бы, допустим, Будда жил в эпоху дополненной реальности.
Помните, легенда о Будде гласит, что он был царского рода и до двадцати лет находился во дворце, где все было прекрасно – приятная еда, тихая музыка, образование, хорошие воспитанные люди, а потом, когда он стал совершеннолетним, он вышел из дворца и увидел, как мир устроен на самом деле. Наверное, вы тоже пробовали так делать. Он вышел – а там грязь по колено, все в ней валяются, всем плохо, все болеют, умирают. И так родился, если утрировать, буддизм, потому что он решил избавить людей от страданий. А теперь представьте себе ситуацию, в которой Будда вышел бы из своего дворца, а у него дополненная реальность. Всех бездомных мы отретушировали, везде налепили красивые лейблы, корпорации показывают тебе мир таким, каким ты хочешь его видеть. Вот один из таких сценариев.
Но эти боты, безусловно, должны иметь какие-то элементы искусственного интеллекта. И это означат, что сеть будет состоять не только из людей и серверов, но еще и из людей людей-ботов, наделенных способностью к искусственному интеллекту. Я всегда буду онлайн, и мои ручные боты всегда будут отвечать за меня на всякие вопросы. Уже сейчас жить в современном мире – я думаю, некоторые мои коллеги согласятся, – становится невыносимым. Есть у меня такая стандартная шутка – однажды один мальчик отвечал на письма, а потом умер. Не потому, что устал, а потому, что больше ничего не успел сделать – когда он отвечал на одно письмо, приходило следующих два. И жизнь современного человека, который чем-то занимается, выглядит примерно так: ты просто до бесконечности отвечаешь на письма и сообщения в социальных сетях. Боты с элементами искусственного интеллекта, может быть, нам в этом помогут.
Ну и, я думаю, вы наслышаны про интернет вещей. Это уже есть сейчас. Есть умные помощники. В Америке активно продаются элементы «умного дома», но по большому счету мы идем к тому, что любой физический объект будет подключен в интернет и будет иметь собственный IP и какой-то сетевой функционал. Абсолютно любой – градусник, чайник, диван. Не говоря уже про автомобили. Самолеты и так подключены к интернету. Таким образом, помимо прочего, все еще станет компьютерами. Здесь ученые выделяют такую логику. Сначала была эпоха вычислительных машин, которыми пользовалось много людей, и это были большие машины. Потом наступила эпоха персональных компьютеров. Затем наступила эпоха личных гаджетов вроде смартфонов. И постепенно мы приходим к идее, что любые вычисления могут делаться любым человеком на любом носителе. То есть все становится такой вычислительной структурой, которая сама себя вычисляет и делает то, что нам необходимо, или то, что ей необходимо.
Мы поставили вопрос, что будет с миром, где все будут внутри интернета. Здесь я хочу сослаться на одну важную для меня идею. Это идея из книги «Вы не гаджет» Джарона Ланира, одного из пионеров интернета, разработчика систем виртуальной реальности в 80-е годы прошлого века. Ланир довольно скептически настроен по отношению к развитию современных технологий. Грубо говоря, он утверждает, что когда они создавали интернет, то не знали, что все будет так быстро и что времени подумать не будет, а нужно будет просто что-то делать. И Ланир указывает на две вещи – точнее, по сути, на одну.
Если вы изучали, например, институциональную экономику, то вы знаете, что такое «эффект колеи» – вы приняли какое-то решение, и все ваши дальнейшие решения возможны только в рамках горизонта, который это решение задало. Представьте себе, в 70-е годы люди более или менее случайно, но принимали разные решения. Например, довольно случайно, исходя из нужд компьютеров, существовавших в 70-е годы прошлого века, у нас есть разделение на программу, которая обрабатывает информацию, и на файлы. И мы живем в мире, где невозможно себе представить реальность без файлов. Но представьте себе, если бы в 70-е годы было принято какое-то другое логическое решение, и вместо файла была бы создана какая-то связанная структура информации, выстроенная в общее логическое поле. Собственно говоря, самый передовой проект Apple в начале 80-х годов – альтернативный Макинтошу проект Lisa – предполагал, что никаких файлов нет, потому что это архаика и никому не нужно и не интересно.
Значит, у нас есть мир, где мы придумали файлы, и теперь они у нас есть. И еще у нас есть мир, в котором интернет был разработан на случай ядерной войны. Интернет децентрализован, TCP IP рассматривают любую цензуру как сбой в системе. Почему еще у Роскомнадзора все плохо – если вы блокируете доступ к сайту, для интернета это просто баг, и вся сеть работает на то, чтобы этот баг обойти. Опять же, когда в 50-е годы мы заложили структуру интернета, никто не думал, к чему это приведет, и сейчас на повестке дня вопрос, к примеру, о существовании государства. Потому что если государство интернет не контролирует – а сделать это чрезвычайно трудно, – то зачем вообще это государство нужно? Любое государство. Это тот самый «эффект колеи», когда вы предлагаете какие-то инженерные решения для того, чтобы закрыть имеющуюся проблему и потом на десятилетия вперед работаете в рамках тех решений, которые были когда-то приняты.
К чему я это говорю? К тому, что будущее не предопределено. Вопрос о том, будет ли мир, где мы всегда будем онлайн, прекрасным, или ужасным, или каким-то средним, как чаще всего бывает, по большому счету зависит от наших сегодняшних усилий и сегодняшних ставок. Сейчас эти решения принимаются, в первую очередь, ключевыми игроками на рынке – тем же Google, Facebook, но мы в этом тоже участвуем и тоже вносим свой вклад, когда это обсуждаем или когда занимаемся своими профессиональными карьерами. Мы вносим свой вклад в то, чтобы принять те решения, которые определят, каким будет мир, где все будут постоянно онлайн.
Ключевая проблема здесь — это проблема privacy. Это знаменитая история о том, что если вы честный человек, то вам нечего скрывать, поэтому мы повесим видеокамеру в вашей ванной, посчитаем все ваши банковские операции и узнаем, как вы общаетесь с родителями и родственниками – в общем, все про вас изучим. А чего? Вы же не террорист какой-нибудь. Чего вы переживаете? И пароль от почты тоже давно пора отменить, глупости все это. Короче говоря, основной удар, который мир постоянно наносит онлайн, это удар по privacy. И это история о том, что достичь privacy сейчас уже почти невозможно – вы знаете, наверное, что ваш смартфон постоянно на вас стучит. На андроиде вы можете контролировать это чуть лучше, чем на iOS, но тоже не всегда и не во всем. Соответственно, вопрос о будущем – это вопрос о том, сколько privacy мы хотим и настолько готовы за это бороться.
Последний мой тезис о том, что приватность становится привилегией. Есть старая мысль, высказанная в прошлом году Жижеком, о том, что короли интернета отличатся от простых смертных вроде нас с вами тем, что они могут отключиться от него. Что Цукерберг не сидит в Facebook и может в случае чего поменять правила игры таким образом, чтобы ему это было выгодно. Поэтому мой ключевой социальный вопрос можно переформулировать следующим образом: если все будут постоянно подключены к интернету и ничего, кроме интернета, не будет, то кому будут доступны такие привилегии, как приватность? Каков социальный класс тех людей, которые все еще могут защищать свою частную жизнь в этих условиях? Будут ли это исключительно государственные чиновники, или это будут какие-то очень богатые люди, или класс этих защищенных людей в нашем обществе будет больше?
Совсем завершая. Вы же знаете историю Сноудена? Это же история о том, что государство получает невероятные, невиданные возможности, чтобы контролировать людей. Государства и корпорации. И поэтому вроде бы мы все такие классные, мы занимаемся просвещением, мы такие всегда stay connected и при этом это и есть, собственно говоря, мир 1984 года или какой-то аналог из антиутопии. Это потрясающая история. Особенно, когда к власти в государстве приходят разные прикольные ребята типа того же Трампа. Уходя со своего поста, Барак Обама назвал главный провал своего президентства в интервью американскому компьютерному журналу «Wired». Заключался он в том, что они не смогли понять, каким должен быть баланс между безопасностью и свободой, между тем, что государство за всеми следит и всех защищает от террористов, и тем, что у людей еще есть какие-то частные права.
На вопрос, где этот баланс, не могут ответить даже передовые современные государства. Технологических средств достаточно, чтобы развернуть слежку за всеми. В московском метро начинает работать автоматическая система распознавания лиц. Сейчас у них вычислительных мощностей для этого пока не хватает, но я думаю, что в следующем году уже хватит. Это означает, что когда вы заходите в общественный транспорт, государство знает про вас вообще все – куда вы ездите за границу, с кем вы общаетесь в интернете, платите ли вы алименты, где вы учитесь, кто ваши друзья. Как это будет использоваться? Ну, там уж как получится. Вот этот поиск баланса – потрясающая современная проблема, одновременно технологическая и политическая. Вот о чем я хотел рассказать. Спасибо!
Кирилл Мартынов – преподаватель Школы философии НИУ ВШЭ, редактор отдела политики «Новой газеты». Лекция прочитана 27 октября 2017 года в рамках дискуссионной школы GAIDPARK-Пермь.